танцы19 19.
- Тсс, - зашипел на Бима Тай и тут же спросил: - ты точно уверен, что она больше через тебя не смотрит?
- Ты всю дорогу спрашиваешь! - Обиделся дракон, который посчитал, что после признания в том, что ведьма может видеть через него, ему теперь не доверяют.
Лий поспешил угомонить обоих.
- Тише вы! Мы и так уже слишком близко. Вот и на нервах все. Ясно?
Тай и Бим переглянулись и синхронно кивнули. Драконьи глаза Бима на человеческом лице слегка светились в предрассветных сумерках. Он мог бы их спрятать, но ребята решили, что так бронзовый, если что, сможет быстрее, чем они сами, увидеть что-либо в темноте. Пока Тай и Лий обменивались взглядами: масочник отчаянно не желал идти на попятную и считал, что был прав, перестраховываясь и повторяя один и тот же вопрос. Просто до сих пор не мог поверить, что ему с драконьей помощью удалось повторить технику палачей. В это время Бим увидел нечто необычное. Они выползли на небольшую полянку. Чуть в стороне от домика ведьмы, что виднелся среди деревьев. И буквально наткнулись на целый круг, выложенный в траве камнями, уж больно напоминающими драконьи яйца. Юный бронзовый отвлек Тая с Лием от выяснения отношений и указал на странное сооружение.
- Ты можешь определить яйца это или что-то еще? - шепотом спросил у него Тай.
- Как? - тут же с горечью вопросил Бим, - Я же не радужный. Это, наверное, только он может. Или вольто ваш с помощью своих нитей.
- Ну, у меня, положим, тоже нити есть, - озадаченно почесал в затылке арлекин.
- Не зарывайся, - тут же зашипел на Тая Лий.
Масочник только фыркнул и попытался выпростать в сторону камней руку, но Савелий быстро его скрутил и придавил к земле собственным весом.
- Эй, ты чего?! - возмутился Тай.
- Не дергайся, а то поцелую, - строго откликнулся Лий.
От такой наглости масочник дар речи потерял, а Бим подсел поближе, чтобы рассмотреть, как это они там целоваться будут. Интересно же, просто жуть! А то Гиня и Мур их с Бомом вечно выгоняют, когда до чего-нибудь такого дело доходит. И подсматривать не дают. Но это же не значит, что драконышам не любопытно. Правда, сейчас Бим был один. Бом спрятался за лесом, рядом с небольшой речкой, потому что был уж больно приметен в своем чернокрылом виде. Но они продолжали держать связь, хоть обоим приходилось и нелегко. Эта тень, которой их всех укрыл юный арлекин, весьма специфическим образом влияла на способность драконов связываться друг с другом. Создавалось ощущение, что говоришь под толщей воды. Мысли в этой толще регулярно застревали и не всегда доходили до адресата в первоначальном виде. Но Бим и Бом уже кое-как приноровились.
"Ну что там? Что?".
"Нашли камни, похожие на яйца".
"А проверить они ли, никак?".
"Пока неизвестно. Они тут целоваться надумали".
"Да? Эх! Опять не увижу...".
"Не. Уже передумали. Сейчас драться буду... ой!".
"Что там?", - заволновался черный дракон.
"Кажется, там девчонка эта кричала, которую бронзовая по ошибке унесла".
После этого связь прервалась окончательно. Бом еще больше стал переживать за друзей, но заставил себя остаться на месте. Бим позовет, если что.
Ребята же, забыв про камни и драконьи яйца, сломя голову неслись через кусты к домику ведьмы. И, стоило, наконец, выскочить к нему, замерли в замешательстве. Нет, конечно, все они, даже масочники, читали сказки про пряничные домики, в которых коварные ведьмы детей караулят, но как-то не ожидали увидеть этакое чудо-юдо воочию. Потом стало ясно, что стены у домика из темной глины. Коричневой и теплой на вид. И в нее воткнуты разноцветные камешки, поэтому возникли ассоциации с пряниками или печеньем с сухофруктами. Вокруг них зашелестела довольно высокая трава под дланью залетного ветра. Тай, самый чувствительный к изменению магического фона, поежился. Что-то не так с этим домиком и его обитателями. Вопрос в том, что? Они стояли и отчаянно прислушивались. Лий попытался было шагнуть к крыльцу, но Тай поймал его за рукав. Савелий обернулся на друга. В фиалковых глазах масочника явственно проступило беспокойство.
- Может, это и не она, - предположил юный арлекин.
- Уж больно на виду мы тут стоит, - проворчал Савелий, высвобождая руку.
- Не боись, все под контролем, - попытался утешить марионеточник и демонстративно пошевелил пальцами, от каждого из которых в траву тянулась нить. Кого он там ими оплел, непонятно, и Лий не успел уточнить, как дверь домика распахнулась им навстречу и... на порог вышла Маришка.
- Ну, ничего себе, - первым нарушил немую сцену Тай, - а мы тут, понимаешь, ее через пол страны летели спасать.
- И правильно летели, - неожиданно сказала девушка и устало улыбнулась. - Только не меня спасать нужно, а ее, - кивнула куда-то себе за спину, - Вы меня по нити нашли? - спросила, демонстративно подняв руку, к которой Тай в тот раз нить свою привязал. Ее не было видно, но раз нашли, значит, она все еще там.
Маришка рассказала, что теперь и она запечетлена на дракона. Увы, безумного. А потом, совершенно неожиданно для парней заплакала. Лий подсел к ней поближе и обнял за плечи. Ему было не привыкать девчонок утешать. Даром, что у самого родная сестра имелась. Тезка юной драконоборки. Они расположились на крыльце, почему-то так и не решившись войти в домик ведьмы.
- Она уснула... наконец... - шепотом сказал Маришка, пряча слезы на плече Савелия. Тай ревностно следил за происходящим, но пока молчал. Маришку было жалко. Если вспомнить, какие у него самого были чувства после запечатления, когда понимаешь, что в твоей голове кроме себя любимого вольготно расположился кто-то посторонний. А в его случае таких было двое - Савелий и Таша. То даже страшно становится за судьбу Маришки. Если бронзовая ведьма, и правда, сошла с ума, то что ждет запечатленную с ней девушку?
- Ну и как теперь быть? - печально вопросил Бим, угнетенный известием о безумии сородича, - я даже не знал, что с нами такое случится может.
- Что-то мне подсказывает, что и Ставрас как бы не в курсе, - ворчливо откликнулся Тай. - Так из-за чего, хоть, она обезумела.
- От горя, - лаконично ответила Маришка, утирая слезы и отлипая от Савелия. Но тот все еще продолжал обнимать ее за плечи, что совершенно не радовало Тая.
- Понятно уже, что не от радости, - резче, чем хотел, бросил арлекин. Но поспешил исправиться и спросил уже мягче: - Так что все же произошло?
- Она детей потеряла. - Прошептала Маришка и рассказала о том, как молодая дракониха в одно мгновение превратилась в старуху, когда неожиданно для себя осознала, что совершила по недомыслию.
Шалферельматюсимафарус не была диким драконом, она вылупилась в Драконьем Доме одной из дворянских семей, приближенных к королевскому двору. В кладке, отложенной ее матерью, было три яйца. И все три проклюнулись, что было большой редкостью. Кроме того, в этом дворянском роду она была первым бронзовым драконом и ей чрезвычайно обрадовались, но... никто из детей того поколения так на нее и не запечатлился. В итоге она росла и взрослела медленнее своих брата и сестры. Те уже давно встали на крыло, заматерели, научились носить по воздуху своих юных запечатленных, а она все еще была маленькой и... ощущала себя ущербной. С ней были ласковы. Все, и драконы и люди, говорили, что рано или поздно она все равно встретить своего человека, который, вполне вероятно, просто еще не родился. Она верила. Верила без малого пятьдесят лет, пока окончательно не отчаялась. По драконьим меркам она была еще совсем подростком, только-только вставшим на крыло. В этот период жизни люди обычно делают самые большие глупости. Шалфея Симарус была драконом, родившимся в окружении людей и, сама того не осознавая, переняла их повадки и обычаи. В знак протеста она сбежала из дома и отправилась к Драконьим горам. Там сложила крылья для первого попавшегося дракона и даже удивилась, что тот не скинул ее на скалы. Потом она еще какое-то время летала где придется, жила в пещере, и даже не думала возвращаться к людям, так силен был страх перед одиночеством, которое она ощущала особенно остро, когда видела других драконов, которым посчастливилось связать себя с людьми. Она не понимала, почему мир так жесток к ней, почему до сих пор не даровал ей счастье запечатления. В положенный срок появилось яйцо. Но для юной драконихи это стало такой неожиданностью, что она испугалась. Да так, что помчалась домой, чтобы узнать, что же ей теперь делать? Почему она не забрала яйцо с собой, Шалфея не смогла бы ответить даже под пыткой. Наверное, все еще была не в себе. Наверное, вспомнила, как ей самой вылупление не принесло никакого даже маломальского счастья, только пустые надежды. Наверное, просто запаниковала и не придумала ничего лучше, как сбежать. Все эти "наверное" срослись в один бесформенный ком и обрушились на нее, когда она вернулась к своей первой в этой жизни кладке вместе с матерью и обнаружила возле яйца посторонних. Она не смогла бы признать в юноше и девушке масочников, но их опознала ее мать. Они рухнули с неба на похитителей яйца, как две погасшие звезды. Шалфея схватила парня, отнесла на несколько километров в сторону и сбросила в реку. Что сделала с девушкой ее мать, дракониха так и не узнала. Тут же кинулась обратно к яйцу и обнаружила, что оно окаменело. Как? Как такое могло произойти так быстро?! Ведь мама сказала, что еще не все потеряно, что еще можно успеть... И тогда она прокляла этот мир, что отнял у нее и радость запечатления и радость материнства. Прокляла люто, не по-людски, но и не по-драконьи. Такой ненависти этот мир еще не знал. И тогда вместо юной девушки, которая в человеческой форме выглядела совсем молоденькой и невинной, появилась ведьма. Огненно-рыжие волосы стали седыми, глаза выцвели и помутнели, теперь издали их вполне можно было принять за бельма. Кожа стала морщинистой, землистого, неживого цвета, пальцы скрючились, ногти пожелтели и превратились жуткие когти. Но изменения затронули не только человеческий облик, но и драконий. Когда она взмыла в небо, неся в лапах свою драгоценную окаменелость, родная мать, вернувшаяся к месту кладки после того, как разобралась с девушкой-масочницей, не узнала ее. Шалфея поселилась в приграничном лесу, прогнав из пряничного домика самую настоящую ведьму. Спрятала окаменевшее яйцо у всех на виду, положив рядом с камнями, которыми ведьма выложила свой лесной алтарь. И принялась воровать детей.
Украдет, принесет к алтарю перепуганного до полусмерти ребенка и оставит на сутки, привязанным к соседней березке. Волки и прочие хищные обитатели леса давно в ее угодья не совались. Своя шкура дороже сытного обеда. А бесплатный сыр, известно где. Так что ребенку ничего не грозило. А ведьма из укрытия чутко следила за каждым его движением, прислушивалась к каждому всхлипу, к каждому шороху. Все ждала, что однажды послышится треск. А, вдруг, кому-то все же удастся запечатлеть дракона. Ее маленького дракончика. И тот разломает каменную скорлупу изнутри. И будут они все вместе, втроем - она, дракончик и его человечек, жить долго и счастливо. Вот такая страшная сказка.
- А что она потом с ними делает? - тихо спросил Бим, пришибленный всем услышанным.
- С кем? - не поняла Маришка.
- С детьми, надо думать, - ответил девушке Лий, все еще обнимая драконоборку за плечи.
Она глубоко вздохнула и высвободилась из объятий Савелия к вящей радости Тая.
- Относит обратно туда, где похитила. Так что она не плохая, просто жизнь у нее была не сахар.
- Ну-да, ну-да, - хмыкнув, протянул Тай, - я бы тоже своего дракона с пеной у рта защищал. А о детях ты подумала? Такой ужас без последствий пережить не каждый сможет!
- Она... - Маришка отвернулась.
Обвинения масочника были справедливы. Но он оказался прав и в другом. Теперь Шалфея, несмотря на свое безумие, была ее драконом. И Маришка просто не могла беспрекословно согласиться со всеми обвинениями, даже если они были отчасти справедливы. Она хотела помочь. Разогнать безумие, словно тучи развести руками. Поэтому вышла к ребятам на крыльцо, а не позвала в дом. После того, как Шалфея приземлилась тут неподалеку, на большой поляне, где даже дракону было где развернуться, она резко повернулась к Маришке, когда девушка толком еще на ноги встать не успела. Вид у бронзовой был до жути грозный. Драконоборка стала отползать по траве спиной, пытаясь избежать незавидной участи - быть убитой драконом. Только, оказавшись от нее на расстоянии нескольких шагов, догадалась выпростать в сторону скалившейся драконихи руку, и фамильное оружие драконоборцев вывинтилось из хвоста бронзовой и с силой впечаталось в Маришкину ладонь. Теперь девушка была вооружена и готова дорого продать свою жизнь, но тут... она почувствовала. Нет. Предощутили. На самом деле это было какое-то невесомое, едва различимое чувство. Словно шел по лесу и сам не заметил, как впечатался лицом в легковесную паутинку. И щекотно, и нос чешется, и смахнуть сходу не получается, потому что такая тоненькая, что пальцами не сразу ощутишь. Бронзовая тоже это почувствовала. И превратилась в человека. Жуткую тварь с седыми патлами торчащими из-под капюшона и крючковатыми пальцами, которые протянула к девушке. Маришка тут же оказалась на ногах и выставила перед собой свое оружие. Мгновение показалось вечностью, а потом ведьма издала страшный вой и... рухнула на колени. Схватилась за голову, отчего капюшон с нее слетел, и начала драть собственное лицо когтями. Маришка не придумала ничего лучше, как подойти к ней и треснуть по затылку древком. В тот момент как-то даже мысли не возникло, что применительно к дракону, пусть и в человеческом обличии, такой прием может и не сработать. Но ей повезло, и ведьма провалилась в беспамятство. К тому времени Маришка уже успела окунуться в бездну ее одиночества. Поэтому взвалила дракониху не себя и поволокла к хижине, которую успела приметить, когда они еще только летели над этим приграничным верлиньским лесом. Там она промыла ведьме лицо, обработала царапины травками, которые нашла развешенными по всему домику и села на единственный стул, подтянув к груди левое колено. Что же теперь делать-то?
Через пару часов ведьма начала бредить. Метаться. Маришка как могла пыталась облегчить ее страдания. Те обрывки воспоминаний и чувств, что прилетали к ней от бронзовой, пугали и причиняли почти физическую боль. Они обе мучились, каждая по-своему. Маришка пару раз забывалась странным полусном. В котором ее собственные сновидения путались с воспоминаниями Шалфеи. А потом, наконец, появились мальчишки. И она их почувствовала, но не сама, а драконьим чутьем. Вот и вся история. И теперь совсем не понятно, как вывести Шалфею из этого состояния. Что тут вообще можно придумать?
- Встретим рассвет и попробуем спросить у радужного, - неожиданно предложил рассудительный Лий. - Бим, ты там Бому скажи, чтобы тоже сюда топал. Он ведь не такой огромный, как эта бронзовая, должен и на этой поляне поместиться.
- Угу.
Но тут Тай со своей стороны плетня издал какой-то странный звук. Лий и Маришка повернулись к нему.
- Тут такое дело, - протянул арлекин, старательно разглаживая складки на собственных портах. Помялся еще немного, но под испытующими взглядами друзей, все еже сознался, - я не уверен, что сумею с нас всех так просто тень снять. Ну а Маришка вряд ли сможет говорить со Ставрасом через свою Шалфею.
- И что теперь делать? - растерянно спросила Маришка.
- Ну... - начал масочник и надолго замолчал.
Все напряженно думали, даже юные драконы. Бом успел прилететь к ним и осторожно приземлиться так, чтобы не снести хвостом или лапой весьма не надежный глиняный домик. Бим уже успел рассказать ему, в чем их основная проблема. И младшие драконы точно так же не знали, чем помочь. Что сделать, чтобы быть услышанными взрослыми из такой дали. И тут Тай резко выдохнул и поднялся на ноги. Встал напротив Маришки и Лия, которые вместе с ним оккупировали плетень сбоку от крыльца, и заговорил на диво убежденно.
- У нее психологическая травма. У Шалфеи твоей. Что это такое вы вряд ли знаете, но... ну скажем так, у нас она, конечно по-другому называется, но для вас будет понятнее, что в той книге летописей, которую мы принесли с собой из нашего изначального мира, есть целый раздел, посвященный такой науке, как психология. А психологи, то есть ученые мужи, которые ее лучше всех знают, еще называются лекарями душ. Так вот, мне отец как-то в детстве читал оттуда очень поучительную книжку, в которой главный герой помог вывести из приблизительно такого же состояния пожилую женщину. Она в юности пережила жуткий стресс...э-э-э, испуг, наверное, так правильнее, когда к ним в дом ворвались то ли грабители, то ли кто-то типа них. Начали кричать, стрелять и все такое прочее. Вот она с перепугу и впала в ступор. Чуть ли не десять лет на печке провела, встать все никак не могла. А потом главный герой инсценировал такое же нападение и один испуг вылечил другим не мене сильным.
- Но Шалфея же ничего не пугалась, она просто... - попыталась вставить Маришка.
- Подожди ты, - отмахнулся от нее Тай и впился взглядом Лия, ища у паренька поддержки в своей безумной идеи, - она пережила стресс, когда ее яйцо чуть не похитили масочники, так?
- Ты предлагаешь разыграть все так, словно мы его похищаем? - недоверчиво уточнил Лий после небольшой паузы.
- Именно! - воодушевленно воскликнул Тай. - Кроме того, я не знаю, как снять тень палача. До Верлиньской столицы, где сейчас должен находиться Макилюнь ближе, чем до нас. А он, ты сам знаешь, палач, и сможет снять тень, это точно. Поэтому я предлагаю хватать яйцо и лететь туда. А если там к тому же Шельм со Ставрасом окажутся, совсем хорошо будет. Я своими нитями уже более ли менее яйцо это раскачаю. А он продолжит. Вдруг, и правда, удастся помочь дракончику вылупиться. А в столице там у них много всякого народу... ну, то есть они, конечно, не наши, но ведь можно и к себе потом кого-нибудь из них забрать. Я так думаю.
- Безумный план, - прокомментировал Лий и тоже поднялся.
- Безумнее не бывает, - поддержала его Маришка, глядящая себе под ноги, но потом вскинула глаза и улыбнулась, как безумная, - но именно такой и может сработать. Лечить одно безумие другим, что может быть...
- Безумнее? - осторожно уточнил Бим, решивший, что у девушки-драконоборки разум помутился, как у ее драконихи.
- Надежнее, - неожиданно поддержал Маришку Бом, прогудевший это простое слово с высоты своего драконьего роста.
- Ну, так что, рискнем? - лукаво прищурился на них Тай.
- Добром это не кончится, - со вздохом произнес Савелий и неожиданно для масочника обнял того за плечи. Улыбнулся, - но куда я теперь без тебя?
- Обещай мне, - неожиданно потребовал Шельм, как только Снежная Дама прервала свой безрадостный рассказ, чтобы перевести дух. Она выглядела подавленной. Но не это вынудило шута обратиться с неясным требованием и не кому-нибудь, а к Рамирату, который даже растерялся от его напора.
- Смотря, что пообещать? - осторожно начал дракон.
- Ты знаешь, - еще более неожиданно выдал шут.
Даже Ставрас нахмурился. Что это нашло на его беззаботного арлекина? И почему он с этой странной просьбой не к нему обращается, а к кому-то третьему? И тут Рамират, кажется, понял, к чему все это.
- А, - протянул он многозначительно и очень неприятно ухмыльнулся. Даже вечно невозмутимый Арно, которого было непросто пронять, занервничал. О чем эти двое договариваются? Но Рамират быстро все разъяснил, задав один лишь дополнительный вопрос: - Яйца, что ли, оторвать, чтобы впредь неповадно было? А чего ж ты сам этого не сделаешь? Боишься, рука не поднимется?
- Мне с ней танцевать. Другого варианта я не вижу. Но я не уверен... - начал он и перевел взгляд на Ставраса.
Радужный окончательно нахмурился.
- Не уверен, что живым от девочки уйдешь? - негромко уточнил он.
- Она Скарамуча, но для меня это полбеды. Ей всего лишь пятнадцать. Но и это не так страшно, рука бы у меня поднялась. Но она беременна. И, судя по силе, которую в ней ощущает вольто даже отсюда, отпрыску ее быть палачом.
- И что это значит?
- Например, то, - вмешался в их разговор Мак, - что я не берусь спрогнозировать, какую силу она применит в танце. Последний срок беременности... это сложный момент, особенно, если еще внутриутробно ясно, что ребенок родиться одним из нас. У нас особая магия, несхожая с традиционной магией маски.
- Есть способ подстраховаться? - по деловому спросил у масочников Рамират, которому тоже не улыбалось лишиться за один присеет не только вольто, но и радужного, который уж точно не пожелает оставаться в этом мире после гибели его ненаглядного мальчика. И кто тогда будет выступать гарантом союза драконов и масочников? Да некому больше, вот в чем загвоздка! А если верить все тем же масочникам, перемирие это таит в себе целую плеяду подводных камней, с которыми без неугомонной парочки точно никто не сумеет разобраться. И что тогда, еще один мятеж маски по вине какой-то нечистоплотной скотины, которая не постеснялась девочку совратить и ребенка ей заделать?
- Не думаю, - начал Шельм, но тут... - Есть! - Выпалил он и бросился к радужному с неожиданно горящими глазами. Схватил опешившего Ставраса, который в первый момент даже отшатнулся, за грудки и выпалил в лицо. - Я поймал весть от Тая!
- И что он?
- Ты сможешь почувствовать ту... безумную... - отрывисто выдохнул шут.
- Э... - начал лекарь, потом поднапрягся под этим волнующим взглядом сияющих бирюзовых глаз и... почувствовал. Дракониха летела, рассекая крыльями воздух. Но не это его поразило, а то... - Они украли яйцо, - почему-то шепотом выдохнул он в лицо Ландышфуки, который тут же расплылся в счастливой улыбке и отпустил ткань чужой рубахи, за которую уцепился от переизбытка чувств.
- Это наш выход. Главное, чтобы девочка и ее ребенок выжили. Ну и этих двух, брата с сестрой размазать по самое не могу...
- Яйца, например, оторвать кое-кому, - почти мечтательно протянул в сторону Рамират, искусно делая вид, что он вообще тут не причем, вот ни капельки.
Шельм хищно улыбнулся. Коломбина, который захватил трон, женившись на нынешней королеве Верлиньи, совратил юную дочку Снежной Дамы, которая отчего-то отказалась назвать свое имя. Вольто не стал настаивать. Хотя, один из вопросов, который не мешало бы задать перебежчице, почему Вестники настолько возненавидели драконов и все драконье королевство, что решили поднять против него бабочек Верлиньи. Но, после того как она объяснила, почему вообще пришла к ним с этой глупой просьбой не убивать дочку, которую коварный Коломбина науськал так, что юная Скарамучча, не смотря на поздний срок беременности, собирается танцевать танец Смерти, как-то не до того всем стало. Шельму было так жаль совсем еще юную масчоницу, которая даже маску свою толком не обрела, ведь никто не проводил ее через полноценное посвящение. Она родилась на территории Верлиньи, куда Снежная Дама сбежала, уже будучи беременной, вместе с Коломбиной и его сестрой - Дамой Пик. Но вот от кого же они убегали, так и осталось загадкой, если бы не заговорила настоятельница Серпокрылых.
- Говоришь, что не знала, что это он ее обрюхатил? - ледяным тоном уточнила бабочка, - Но, судя по всему, не особо и хотела узнать, от кого это дочь родная понесла. Что же это за ненависть такая, что готова даже на такие жертвы? Обычно женщины, которые не из наших, как-то трепетнее к своим детям относятся.
- О, да, конечно, - неожиданно вызверилась на нее Вестник, - вам же вообще не грозить узнать радость материнства.
- Глядя на тебя и твою мелкую, что-то сомневаюсь, что такое вообще можно назвать радостью. Что же ее отец за вами не последовал, бросил, да? И в этом твое счастья?
- Его дракон съел! - выкрикнула масочница и... обратила против бабочки нити судьбы, но у нее на пути встал юный Эр, подсмотревший прием у Рамирата.
На дракона невозможно было воздействовать ни магией маски, ни нитями судьбы верлиньских бабочек, поэтому ничего ему не сделалось, зато имаго от разбушевавшейся масочницы спас. Хотя, та, наверное, и сама бы могла показать зубки. Но зачем напрягаться, когда есть такие заступники? Так что Ирайсо не стала ничего выговаривать молодому дракону, хотя, будь он простым человеческим мальчишкой, как тот же Грэг, получил бы сполна.
- Не может такого быть! - одновременно воскликнула Рамират и Ставрас.
- Я сама видела!
- А с этого места поподробнее, - вмешался Арно. И после того, что рассказала им отчаявшаяся масочница, они отправились прямиком во дворец. Только Эра отослали за подмогой. И не за кем-нибудь, а за самим Лютикмилшем. Тем масочником, который чуть цыганский город вконец не изничтожил и очередной мятеж масок чуть было не развязал.